Дочь надевает колготы. 
Пятнадцать минут. 
Пятнадцать минут, а коленки опять не совпали... 
Испорчено утро субботы — 
Колготы ей жмут, 
А нас уже ждут где-то там, куда мы опоздали. 
То пятка тугая, 
То след от колена не там, 
То глупый узор не с того начинается края. 
А я наблюдаю, 
Я молча считаю до ста, 
И где-то внутри (раз-два-три), все равно, закипаю. 

Я чайник, увы, в воспитании хороших детей, 
Я — чайник, и пар из ушей лишь тому подтверждение. 
Я снова бурчу, мол, давай-ка уже поскорей, 
И что-то ворчу про безрукое е-поколение. 

А дочь надевает колготы. 
Похоже, без слез 
Не выйдет пройти этот квест и добраться до куртки. 
Мой дзен истощен и измотан, 
Витает вопрос, 
Пойдем ли вообще мы куда-то в ближайшие сутки. 

И я, в сто пятнадцатый раз досчитав до двухсот, 
Срываюсь с высоких стандартов чужих педагогик 
(Пар бьет мне в висок, и все громче проклятый свисток), 
Я злобно пихаю замерзшие детские ноги 
В желудок удаву колгот, 
Спешу и кричу, 
Спешу и кричу — и мне вдруг так морозно и гадко, 
Что левой рукой, поправляя колени и пятки, 
Я правой рукой закрываю, буквально, свой рот 
(Мутит тишина, как во время паршивой посадки). 

А дочь обнимает, щекой прижимаясь плечу, 
— Спасибо, что ты помогла. А то я отчего-то 
Никак не могла... Я , наверное, все ещё деть. 
Давай, мы простим непослушные эти колготы, 
И быстро пойдем. И побольше успеем успеть. 

— Успеем, мой свет. Не волнуйся, вся жизнь впереди, 
Раз в десять минут прибывает трамвай к остановке. 

Стоим у двери. Я тихонько шепчу себе "Жди". 
И жду. И молчу. Дочь вовсю надевает кроссовки.